Констанс О`Бэньон - Невеста врага

— Вероятно, можно.

Над головой у Арриан вспыхнула радуга. Взгляд Уоррика упал на ее губы, влажные от водяной пыли. Сам того не замечая, он склонился к ней и очнулся, только когда его губы коснулись ее губ.

Арриан блаженно потянулась к нему, руки ее легли на его плечи, рот раскрылся навстречу поцелую… Она уже растворялась в нем… Если бы…

В эту секунду он вдруг оторвался от ее губ и шагнул назад.

— Пойдемте, — беря ее за руку, сказал он. — Уже поздно. Нам пора уходить.

— Уоррик, вы будете иногда думать обо мне? Или забудете тотчас, как только я уеду, словно меня не было вовсе?

— Можно поклоняться солнцу, не обладая им и не прикасаясь к нему. К вам мне удалось прикоснуться лишь на миг, но я с самого начала знал, что вы не моя… Забыть же вас? Нет, жизнь слишком коротка, чтобы я успел вас забыть.

Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но он вдруг словно удалился от нее куда-то бесконечно далеко, как бывало уже не раз.

Когда он пошел по тропинке впереди нее, Арриан овладело неудержимое желание окликнуть его и попросить обнять ее еще раз.

— Уоррик! Он остановился.

— Да?

— Я… желаю вам всего хорошего. Я буду часто представлять, как вы стоите здесь и волосы ваши развеваются на ветру. — Горло ее вдруг сжалось, и она договорила с трудом: — Или как вы скачете верхом на Тайтусе по холмам.

— Ну а мне, вероятно, следует представлять вас на королевском приеме, в окружении восхищенных поклонников?

— Нет. Я возвращаюсь в Равенуорт и намерена оставаться там, пока не окрепну духом, как прежде.

Он взял ее руку и прижал к своей груди.

— Арриан, если бы я только мог высказать всю горечь, переполняющую мое сердце…

— Вы ее уже высказывали. В ту ночь, когда у меня случился выкидыш.

Он сощурился и стал смотреть вверх, на чайку, скользящую по воздушной струе.

— Я от всего сердца желаю вам счастья.

— Я тоже.

Он немного отступил и долго всматривался в нее.

— Позвольте мне в последний раз обнять вас.

Она нерешительно шагнула вперед и почувствовала, как руки Уоррика легли на ее спину. Они так много пережили вместе, но их сердца не слились воедино. Они успели зачать ребенка и потерять его, но так и не сказали друг другу ни слова любви.

Арриан стояла, прижавшись щекой к его жесткой куртке, и готова была стоять так всегда. Но, видимо, их любовь родилась под несчастливой звездой, и им никогда не суждено было соединиться.

Уоррик крепче обнял ее и зарылся лицом в золотистый шелк ее волос.

— Когда мне будет особенно одиноко, Арриан, я буду вспоминать эту минуту. Вы впервые шагнули ко мне по своей воле — пусть даже на прощание.

Было облачно, когда карета выехала из ворот Айронуорта. Сидя рядом с братом, Арриан старалась не смотреть в окно, чтобы не оглядываться на замок. Она ехала в Англию, домой, и должна была радоваться тому, что покидает Шотландию. Элизабет, сидевшая напротив, уже начала сонно кивать головой.

Майкл искоса поглядывал на сестру и думал о том, что той веселой и беззаботной Арриан, которая еще недавно с радужными надеждами отправлялась в Шотландию, уже нет и никогда не будет. Хотелось наговорить ей каких-нибудь пустяков, чтобы она рассмеялась.

— Поговорим о чем-нибудь, Арриан? — наконец предложил он.

Она положила голову ему на плечо, и он обнял ее.

— В моей душе так пусто, Майкл. Мои руки тоскуют по ребенку, которого я потеряла, а сердце — по любви, которой не нашла.

— Не горюй, сестра. Боль дает нам силы, любовь учит терпению.

Она улыбнулась в ответ.

— Откуда в тебе столько мудрости? Без тебя я, наверное, не вынесла бы этих последних недель.

— Арриан, я хочу, чтобы ты стала такой, как прежде.

Арриан уткнулась лицом брату в грудь и дала наконец волю слезам, которые ей так долго приходилось сдерживать. За все время, пока она плакала, Майкл не сказал ни слова, потому что слова вряд ли могли бы помочь сестре.

В разгар августа Уоррик переезжал через ручей, бегущий по дну долины. Под ярко-голубым небом лиловел вереск, в прозрачном потоке, прямо под копытами Тайтуса, прыгала форель.

Услыхав сзади стук копыт, Уоррик обернулся: его догонял Мактавиш. Некоторое время они молча ехали рядом.

— Над морем, я смотрю, тучи, — сказал наконец Мактавиш.

— Да, погода меняется.

— Думаю, будет хороший шторм.

— Похоже, что так.

— Не пора ли тебе возвращаться домой? — спросил Мактавиш. — Хадди уже начинает волноваться.

— Я прекрасно чувствую себя в охотничьем домике. Он мне сейчас больше по душе.

— Ты совсем забросил работы в замке.

— А какой смысл продолжать?

— Черт возьми, Уоррик, с тобой невозможно разговаривать! Когда ты, наконец, поймешь, что жизнь дана, чтобы жить? Ты ничего не делаешь, ничем не интересуешься…

— Полно, Мактавиш, ты преувеличиваешь. Я охочусь, ловлю рыбу, иногда помогаю селянам выполнять грубую работу. Два раза я даже выходил с рыбаками в море.

— Уоррик, ты вождь, и ты должен вести клан за собой. Поверь, мне с этим не справиться. Людям нужен ты.

Йен Макайворс вот уже несколько дней крался за человеком, которого ненавидел лютой ненавистью. В то время как глаза его были прикованы к Уоррику, сам он оставался в тени и ждал удобного момента, чтобы нанести последний удар своему кровному врагу.

На губах Йена блуждала зловещая улыбка. Лорд Уоррик, последний из рода Гленкаринов, так и не успел произвести на свет наследника, и в случае его смерти все земли Гленкаринов отойдут английской короне.

Холодея от ненависти, он вскинул ружье, тщательно прицелился и спустил курок.

При звуке выстрела Мактавиш обернулся и успел увидеть, как Уоррик неестественно дернулся вперед и выпал из седла.

Соскочив с лошади, Мактавиш бросился к Уоррику, который лежал вниз лицом, и перевернул его на спину. Из раны на голове струилась кровь. Мактавиш попытался зажать ее носовым платком, но платок тут же пропитался кровью.

— Уоррик, сынок, скажи что-нибудь!

Ответа не последовало, лишь высоко в небе раздался крик кружащего над землей ястреба.

Заслышав неподалеку стук копыт, Мактавиш проворно вскочил на ногий. По пшеничной гриве волос он еще издали узнал Йена Макайворса, но не успел дотянуться до ружья: прозвучал второй выстрел, и он осел на землю, прижимая руку к груди.

Из последних сил он подполз к вождю, лежащему все так же неподвижно. Прежде чем впасть в забытье, он успел увидеть, что Йен Макайворс уже спешился и шел к ним.

Направив ствол в голову Уоррика, Йен остановился и пнул неподвижное тело ногой. Судя по обилию крови, лорд Уоррик был либо смертельно ранен, либо уже мертв.